Невинные души - Страница 49

Его глаза распахнулись, и он увидел тени на стене. Они складывались в чудовищные образы.

— Ты его бросил, — произнес голос. — Ты позволил ему страдать. Своему ребенку. Своему сыну. Он страдал за твои грехи.

— Я видел, чем вы тут занимаетесь.

— И чем же, Томас?

— Вы пытаете людей, а потом убиваете их.

— Мы готовим грешников к достойной смерти, Томас. Они здесь по той же причине, что и ты. Ты должен искупить свою вину. И попросить о прощении.

— Нет.

— Значит, тебе предстоит еще о многом подумать.

— Вы меня убьете.

— Мы хотим спасти тебя, Томас. Ты ценишь свою душу?

«Черт с ними! Скажи им все, что они хотят услышать, а потом попытайся выбраться из этого подземелья ужасов». Марк сглотнул и решился.

— Да, — прохрипел он, облизывая пересохшие губы. — Ценю.

— И ты готов исповедаться?

— Да.

Они сгрудились вокруг него. Черные сутаны, капюшоны, скрывающие лица. И он признался во всем.

— Спасибо, Томас.

Мягкий поцелуй в лоб. Настоящие губы. Архонт снял маску.

Он автоматически зажмурился, не желая видеть этого лица, и содрогнулся всем телом.

— Ты прощен.

Его снова пронзил электрический разряд. Когда ток отключили, в нем едва теплилось сознание, краешком которого он понимал, что ему открывают рот и засовывают в горло прозрачную, смазанную вазелином трубку.

Глава 40

Дарби стояла в гостиной покойного Джона Смита, сунув ледяные руки глубоко в карманы джинсов. В ее волосах запутались осколки стекла, одежда была забрызгана кровью. Она ощущала ее отвратительный медный привкус во рту. Его не маскировал даже заполнивший комнату запах пороха. У нее болели лицо, руки и ноги. Парамедики пинцетом извлекли осколки из ее лица, промыли раны и нанесли на них какую-то антибактериальную мазь, но не стали накладывать повязки. Теперь она стояла перед одним из двух высоких, от пола до потолка окон, которое не вылетело от выстрелов, и в отражении видела сеть мелких царапин и порезов на правой стороне своего лица.

Выброс адреналина уже давно сменился знакомым, но от этого не менее странным ощущением пустоты. Ее внутренности онемели, как будто ее обкололи новокаином. Ее мозг снова и снова медленно прокручивал все, что здесь произошло. Вот опять началось. Но она все равно смотрела на это, не отворачиваясь.

…Вот Смит сидит справа от нее, вот он встает со стула, и долю секунды спустя его морщинистое лицо взрывается. Клочья кожи и кровь полетели ей в лицо. «Сквозной выстрел», — подумала Дарби. Она не слышала звука выстрела, и ее мозг автоматически отметил два факта — снайпер и глушитель. Сквозная рана — лицо Смита — означала, что пуля угодила ему в затылок и прилетела откуда-то с противоположной стороны улицы, из-за его спины, а выпустивший ее человек находился на возвышении, например на крыше или на дереве. И еще это означало, что за ней следили.

Но все это Дарби обдумывала, уже вскочив со стула и одним прыжком преодолев расстояние до стеклянной балконной двери. Она должна была спрятаться, а для этого необходимо было как можно скорее попасть внутрь дома. Со двора донесся испуганный женский голос:

— Смитти? Смитти, с тобой все в порядке?

Это кричала Мавис, жена Смита.

— Скорее в дом! Стреляют! — перекрикивая шум ветра, заорала Дарби.

Второй выстрел вынес одно из окон. Ей в лицо полетели осколки. Она нырнула в комнату, и в то же мгновение очередной выстрел разнес балконную дверь. Пуля ударила в противоположную стену. В руке у Дарби был телефон. Остановившись возле кухонной двери, она набрала 9-1-1. Сообщив оператору, что дом обстреливают, попросив прислать полицию и скорую помощь и сообщив адрес, она уронила телефон на пол, расстегнула куртку и нащупала оружие. Смит лежал на животе, и из зияющей раны на пол балкона хлестала кровь. В рассеченных артериях шеи она пузырилась и красноватым туманом поднималась над бьющимся в конвульсиях умирающим телом. Дарби отвернулась и наобум бросилась бежать сквозь лабиринт комнат в поисках лестницы, которая вывела бы ее вниз и во двор…

— Мисс МакКормик?

Голос принадлежал чернокожему патрульному полицейскому, стоящему неподалеку от нее, у разбитых окон. «А. Дэвис» гласил жетон у него на груди. Он был одним из двух полицейских, которые прибыли первыми и немедленно ограничили ее передвижения по дому этой гостиной. Дэвис остался с ней, а его партнер вызвал поддержку и сотрудников отдела по расследованию убийств. Ей не позволили принять участие в розысках снайпера. Хотя Дарби знала, что он давным-давно скрылся, ей все равно хотелось найти место, с которого он стрелял, а также использованные медные гильзы. Она хотела приносить пользу, а не торчать без дела в комнате, ожидая разговора с Джоном Лу, детективом, которому поручили это дело.

— Вы не хотите пройти в ванную комнату? — хотел знать Дэвис. — Может, вы хотите пить?

«Я хочу бутылку виски, которая стоит на столе в кухне Смита», — подумала Дарби.

— Воды, пожалуйста, — вслух произнесла она.

— Только никуда не уходите. Постойте, пожалуйста, здесь, — попросил ее Дэвис.

Она кивнула, и он ушел, открыв ее взгляду двух судмедэкспертов, склонившихся над обезглавленным телом бывшего следователя отдела убийств Джона Смита, лежащим в луже собственной крови. Кровь растеклась по всему балкону и уже начала капать вниз. Судмедэксперты были молоды, у них было соответствующее оборудование, и Дарби видела, что они хорошо справляются со своей работой.

Океанский ветер гулял по дому и свистел в оставленных пулями дырах. Когда он стихал, до Дарби доносились приглушенные голоса судмедэкспертов, крики чаек, треск полицейских раций и вызовы мобильных телефонов.